«Найти дело, которым ты хочешь заниматься и действительно потом не пожалеть о сделанном выборе — большая удача»

Доцент Школы философии и культурологии НИУ ВШЭ Илья Игоревич Мавринский рассказал в интервью об ожиданиях и реальности в философии, преподавательской деятельности, реализации проектов и любимых авторах.

Илья Игоревич Мавринский

― Как складывался Ваш профессиональный путь, что привело Вас в философию, в науку, в преподавание?

Я довольно часто говорю, что я счастливый человек, поскольку мне не нужно было ни одной секунды в жизни выбирать, куда пойти учиться, а затем не нужно было искать работу. В 14 лет я подумал о том, что «хочу быть философом» (хотя, если бы тогда я осознавал хотя бы сотую часть того, с чем я буду иметь дело, я был бы сильно скромнее!) В дальнейшем все складывалось сообразно этой интуиции: я готовился к поступлению, что было довольно сложно, стал студентом философского факультета СПбГУ. После окончания обучения я поступил в аспирантуру и в этот же период начал преподавать. 

― Что оказало влияние на Вас в 14 лет, когда Вы решили, что хотите связать свою жизнь с философией? Многие даже во время обучения сомневаются в своём выборе

Да, я понимаю это, поэтому и говорю, что я счастливый человек. Найти дело, которым ты хочешь заниматься и действительно потом не пожалеть о сделанном выборе (а я ни единой секунды в жизни не жалел!) — большая удача. 

Что касается первой инициации в области философии, то с этим связана одна история. Школа, в которой я учился, находилась далеко от дома, и мне приходилось довольно много времени тратить на дорогу. Однажды по дороге у меня заболела голова. Тогда я решил: «Раз болит голова, значит, нужно о чём-то подумать» (одному Богу известно, почему тринадцатилетнему ребёнку пришла такая мысль!). Придя домой, я взял большую тетрадку и начал писать все свои «мысли». Примерно час я писал, а потом понял, что головная боль прошла! Через пару дней эта история повторилась. Так я и исписал 96-ти листовую тетрадь…

И важно: дело не в том, что я там писал (не уверен, что рискнул бы сейчас перечитать те записи), а в том, что начал спрашивать себя: «О чём бы можно было подумать? О чём бы написать? Как с этим иметь дело?». Не понимая, что делаю, я по сути спрашивал себя: чем я таким занимаюсь, когда пытаюсь о чём-то подумать. Параллельно в жизнь вошла литература. Довольно странно, но то, о чём я пытался думать и что пытался записывать было довольно условно связано с тем, что я читал, а иногда и не связано вовсе. Скорее, захватывал сам процесс поиска того, что неочевидно, непонятно, интригующе. В этом смысле, правда, важно было не «что» я там делал, а «как». И вот это как — так я сейчас думаю — вошло в формулу «хочу быть философом». 

Когда я пришёл на философский факультет, и стал, наконец-то пытаться понимать, что такое философия, то обнаружил, что это поле ещё лучше, чем я его себе представлял!

― То есть в Вашем случае ожидания и реальность не совпали в хорошем смысле?

Абсолютно! Я бы даже сказал, что в самом лучшем, потому что все же, как и у большинства людей того времени, приходящих на философский факультет, у меня были, как я их называю, «розовые», романтические представления о «высоком». Но в начале 1-го курса мы приступили к изучению таких дисциплин, как логика, онтология и теория познания, история античной философии, математика. Тогда я начал понимать, что моё представление о том, чему учатся на философском факультете, реальности не соответствует. Для кого-то из однокурсников это стало разочарованием (для немногих), для других — недоумением (для весьма значимой части курса), а для меня это был восторг! Я понимал, что мне предлагают темы, мысли и вопросы, до которых сам я никогда бы не дошёл. Мне нравился процесс погружения в материал, я просто обожал учиться. До сих пор вспоминаю это время как одно из самых счастливых в жизни. 

Один из самых запоминающихся семинаров 1-го курса выглядел так: на занятии, посвящённом античной философии, обсуждалась поэма Парменида «О природе». В ответ на все наши попытки школьно пересказать то, что мы прочитали, преподаватель задавал лишь один вопрос: «И в чём проблема?». И к концу семинара вдруг возникло ощущение именно проблемы, необходимости оптики, через которую читается текст. Сейчас бы я сказал, что на том семинаре преподаватель показывал, что нужно не просто прочитать текст, а вступить с ним в определённые сложные отношения. Текст может и должен быть собеседником, а для этого нужно понимать, что за вопрос ведёт меня как читателя… Мне очень везло с преподавателями, что тоже очень важно в процессе обучения!

― Как сложился круг Ваших научных интересов? Чьи философские идеи вам наиболее близки?

В моём случае интересы складывались не в хронологическом, а скорее проблематическом порядке. Безусловно это философия XVII века, которая поменяла практически все способы мышления и работы с собой. Это определило тематику, с которой я работаю и сейчас: все, что связано с субъектом, структурами сознания, различием реальности и воображения. Также оказал влияние и немецкий идеализм. Он был в некотором смысле «школой», благодаря которой можно было определить, научился я чему-то или нет. В целом: во время обучения мои интересы были весьма классическими. И конечно же любовь к античности осталась навсегда…

В период преподавания появились другие темы, которые были изначально довольно далеки от меня. Например, переоткрыл для себя постструктурализм, который оказался мне чрезвычайно близок. Через представителей этого направления совершенно иначе стала восприниматься и античность, и философию XVII века, и немецкий идеализм, феноменологию, без которой вообще невозможно работать с этой традицией.

Можно сказать, что все это сформировало меня и как человека, и как преподавателя что, впрочем, довольно сложно разделить. У меня есть формула, которой я верен: преподавание — не профессия, а способ жизни. 

— А как складывался Ваш преподавательский путь?

Первый опыт преподавания был одновременно и прекрасен, и ужасен. Будучи студентом 5-го или же аспирантом 1-го курса (точно не помню), я получил предложение прочитать курс лекций в одном из университетов Петербурга. Их посещали студенты, для которых философия не была профильным предметом, поэтому по 16 занятий в неделю я пытался показать им, как интересно бывает что-то помыслить. После этого некоторое время я даже думал, что больше никогда преподавать не буду… Был совершенно не готов к этой стороне преподавания (смеётся)...

Однако в дальнейшем я проводил семинары для студентов биолого-почвенного факультета. На эти занятия я шёл с полным ужасом из-за прошлого опыта, думая, что меня ждёт очередной семестр, наполненный попытками сделать что-то осмысленное. Но все сложилось иначе: я впервые увидел людей, готовых работать больше, чем от них требуется в рамках учебной программы, людей увлечённых и откликающихся. Эти студенты были открыты к общению и тогда же я понял, что преподавание это ещё и возможность научиться у тех, кому преподаёшь. Благодаря этому опыту работы с ними я перестал вспоминать прошлый неудачный опыт, написал и защитил диссертацию… С тех пор процесс преподавания не прерывался никогда.

Примерно 8 лет назад я посчитал, сколько мной было прочитано курсов лекций, и их было около 300. Даже в самые сложные периоды, когда казалось, что всё совсем плохо и безнадёжно, я шёл в университет и думал: «Происходить может все, что угодно, но работать ты должен настолько хорошо, насколько можешь!». Пожалуй, это одна из тех доминант, вокруг которой можно выстроить жизнь. Что бы не происходило, но когда ты входишь в аудиторию, есть только ты, твоя мысль и те, с кем ты говоришь. Если говорить о пути, то первая часть его связана с СПбГУ. После этого начался второй период, так называемый мной, этап «фриланса», когда я ушёл из университета и начал реализовывать различные проекты. Например, мы с коллегой с нуля создали философские курсы в ИТМО, я стал куратором Открытого философского факультета, работал с самых разных местах с самой разной аудиторией… И, наконец, начался третий - актуальный период преподавания в Вышке, где я абсолютно счастлив работать сегодня.

Илья Игоревич Мавринский

― Какое событие или эпизод Вам лучше всего запомнился за период Вашей работы в Вышке?

Больше всего запомнился первый день преподавания в Вышке. 4 сентября в 18:10 у меня были две первые лекции в Вышке на магистерской программе «Философская антропология». Я зашёл в аудиторию, начал раскладывать свои бумаги, пошёл в коридор подумать, настроиться (я так делаю всегда) и встретил Петра Владиславовича Резвых, который в этот день тоже проводил первые занятия в новом учебном году. Мы посмотрели друг на друга, улыбнулись, а я про себя думал: «Каким же будет первое занятие, что меня ждёт?!». Ведь я тогда ещё ничего не знал про Вышку, студентов, с которыми предстоит работать, про себя самого в этом новом качестве. Понимал только, что теперь всё будет иначе (и был как никогда прав). И когда мы посмотрели с Петром Владиславовичем друг на друга, я вдруг понял, что всё будет хорошо! Я вернулся в аудиторию и понял, что для студентов это тоже первый учебный день. И этот момент встречи, где невозможно различить профессиональное, человеческое и экзистенциальное, оказался одним из самых трогательных эпизодов. Как будто мы с Вышкой впервые и по-настоящему встретились. Любовь с первого взгляда… так тоже бывает (улыбается)... 

― Какие качества, на Ваш взгляд, присущи «хорошему студенту»?

На мой взгляд, «идеальный» студент» — тот, кто одновременно занимает позицию презумпции невиновности и презумпции виновности, при этом не забывая, кто он такой. Когда такому студенту что-то непонятно, он начинает предпринимать определённые меры, чтобы это исправить, а не думать, что что-то не так с книгой, преподавателем, коллегой. И наоборот, когда кажется, будто все понятно, нужно настроиться на поиск «слепых пятен», того, что упускается из виду, попытаться встать на критическую позицию. Раньше я говорил студентам: если вы прочитали статью или книгу и у вас не возникло вопросов, то вы её не читали… При этом, критически важно, чтобы была проблема, тема, то, что ведёт во всём, с чем мы сталкиваемся в процессе обучения. Важен собственный голос со всей его уникальностью, неповторимостью, особым и узнаваемым звучанием…

— Расскажите о научных планах на будущее. Может быть выйдет новая статья или начнётся реализация курса?

В моём случае как у Винни Пуха: и то, и другое, можно без хлеба! В этом году предстоят два новых курса: один посвящён философии психоанализа, а другой – современной континентальной философии. Также до конца года должна выйти статья в журнале «Новое литературное обозрение». Также в планах участие в круглых столах и панельных дискуссиях. К тому же я по-прежнему остаюсь куратором «Открытого Философского факультета». 

― Чем Вы занимаетесь в свободное время, чем увлечены?

Моя позиция такова: когда занимаешься философией и находишься в этом «поле», то границы не ощущаются. Это даже нельзя назвать работой, ведь что бы я не делал, это так или иначе является и жизнью, и мыслью одновременно. Когда у Сартра спросили, почему он занялся феноменологией, он ответил: «Это единственная философия, которая позволяет говорить о стакане воды». 

Что касается любимых занятий, то мне нравится гулять, физически узнавать город, чувствовать людей, находить новые места, а также кататься на велосипеде! Если же на улице плохая погода, то я слушаю музыку, читаю книги. Ярко выраженного хобби у меня нет. Есть стремление каким-то образом что-то понять, объяснить другим людям, с кем-то встретиться, что-то почувствовать. И сама возможность чувствовать — это стиль жизни!

— Есть ли у Вас любимые книги, которые вы неоднократно перечитываете?

Конечно. Я люблю перечитывать книги, и у меня несколько авторов, к текстам которых я периодически возвращаюсь. Одним из них является Габриэль Гарсиа Маркес («Сто лет одиночества» и «Осень патриарха»). Также мне нравятся работы Генриха Теодора Бёлля, например, «Бильярд в половине десятого» и «Глазами клоуна» (это весьма сложные в экзистенциальном смысле тексты для меня), тексты Эрнеста Хемингуэя («Прощай, оружие!» и «Старик и море») и Харуки Мураками («Хроники заводной птицы» и «Дэнс, Дэнс, Дэнс»). 

Я часто перечитываю книги потому, что мне хочется свериться с самим собой, какими глазами я сейчас буду читать, что откликнется во мне, что увижу совсем иначе, чем до этого… 

 

Материал подготовлен:
Машинская Алина, 4 курс ОП «Философия»