Продолжение дискуссии о трансцендентальном психологизме (И. Кирсберг — М. Белоусов), феноменологический статус жизни и «Второе размышление» Марка Ришира

5 февраля 2021 года состоялся очередной семинар научно-учебной группы, ставший логическим продолжением доклада Михаила Белоусова о трансцендентальном психологизме у Гуссерля от 22 января 2021. Первая часть встречи была отведена окончанию дискуссии вокруг доклада, вторая — чтению фрагментов о Мишеле Анри из русскоязычного перевода «Второго размышления».

Краткий обзор семинара

Семинар начался с ряда возражений соруководителя группы — Игоря Кирсберга — насчет вопроса о цвете и ощущении. Высказанные возражения сводятся к трем основным положениям:

а) О сущности цвета: как преодолевается противоречие и достигается различие в суждениях об ощущении? Раннее понимание Гуссерлем специфики ощущений противоречит заявлениям 1906-1907 гг., данным в «Идее феноменологии». Для Гуссерля «Логических исследований» было бы невозможно разграничить ощущение и данность ощущения и искать их сущность. Выйти к пониманию специфики эмоций и их несводимости к мыслительной деятельности можно, если поставить вопрос о сознании с некогнитивной позиции: в этом смысле для феноменологии эмоций важны не исторические точки зрения, а сама проблемность испытывания.

б) О понимании ощущений: именование ощущения неинтенциональным у Гуссерля является основой понимания единства ощущения в смысле «как» и в смысле «что». Само ощущение в качестве вне-интенционального не может быть рассмотрено в регистре поиска какой-либо сущности: в единстве акта неразличимы «как» и «что». Неинтенциональное составляет интенциональные объекты? Тогда поиск сущностей невозможен: такова, по крайней мере, позиция Гуссерля «Логических исследований».

в) Об актах сознания: ощущения могут выступать не только в качестве основы актов, то есть когнитивного, но и внеактовых потоков сознания: появляется возможность рассуждать об актах сознания, не прибегая к тематике актов вообще.

На тезис о невозможности поиска сущностей Михаил Белоусов отвечает цитатой из «Логических исследований», где Гуссерль настаивает на различении ощущений как не-актов и актов в рамках сознания:

Очевидно, — пишет он в §15 Пятой части второго тома «Логических исследований» — что в сущностное единство этого рода, который охватывает исключительно акты, нельзя будет включить ощущение боли или чувственного удовольствия; они скорее дескриптивно связаны, в соответствии со своей сущностью, с ощущениями прикосновения, вкуса, запаха и т.д. В том, что они в лучшем случае суть представляющие содержания или даже объекты интенций, но сами не интенции, обнаруживается такое сущностное дескриптивное различие, что мы не можем всерьез думать о том, чтобы установить единство подлинного рода. Конечно, в отношении вышеуказанных актов удовольствия и этих наличных ощущений мы равным образом говорим о «чувствах». Однако это обстоятельство не должно нас смущать, так же как и обыденный язык не может нас сбить с толку, когда мы говорим о чувствовании (Fühlen) в смысле ощупывания в отношении тактильных ощущений. [1]

Мы, таким образом, должны сущностно различать чувства как не-акты и чувства как акты: для Гуссерля ощущение имеет некую сущность — некое дескриптивное родство; сказать, что ощущение — не-акт, значит уже высказать нечто эйдетическое. Феноменолог рассматривает всю область сознания и всю область коррелятов сознания, из которой выходит его ноэматическое описание. Здесь мы выходим к проблематике объективности, которая может считаться ограничением феноменологического метода. Если мы принимаем всерьез положение о том, что любой опыт — не принимая во внимание ощущения — является предметным, мы нелегально протаскиваем в феноменологию неявную предпосылку об объективном познании.

Игорь Кирсберг уточняет предмет дискуссии: речь идет именно об ощущениях как неинтенциональных актах, а не о чувствах. В таких ощущениях невозможно обнаружить никаких сущностей, как невозможно и разграничить — согласно Гуссерлю — ощущение и данность. Не случайно даже в приведенной цитате речь идет не только об эмоциональном, но и собственно когнитивном. Гуссерль чрезмерно размыто трактует акты, смешивая когнитивное и некогнитивное, а его концепция актов расширена.

Белоусов вновь апеллирует к «Логическим исследованиям», где Гуссерль в критическом ключе приводит позицию Маха: последний считает, что ощущения и качества предметов — одно и то же: красный как ощущение является психологической интерпретацией, а как предметный момент — физическая, но то, что интерпретируется — тождественно.

В Гуссерлиане аргумент против подобного подхода можно найти в §2 V-й части того же второго тома:

Однако здесь достаточно указать на легко улавливаемое различие между красным цветом этого шара, который видится объективно как равномерный, и несомненной и даже необходимой в самом восприятии вариативностью оттенков субъективных ощущений цвета — различие, воспроизводящееся во всех видах предметных качеств и соответствующих им комплексах ощущений. [2]

Критерий различия понятен: гомогенный красный предмета становится игрой оттенений в ощущении. Мы, таким образом, должны различать красный и ощущение красного. Сам красный цвет как окраска предмета не ощущается, а воспринимается: ощущение красного коррелятивно восприятию красного.

Игорь Кирсберг считает, что различение в таком случае проходит между ощущением как тем, что мы ощущаем, и ощущением как данностью — а именно это и невозможно. Доводы в пользу этого тезиса можно найти в «Логических исследованиях»: ощущаемое в ощущении есть то же самое, что само ощущение. Георгий Чернавин в связи с тезисом о необходимости рассматривать чувство иначе, нежели акт, предлагает вспомнить о несистематичности Гуссерля как мыслителя: Гуссерлиана представляет собой не выверенную и всеобъемлющую систему, а, скорее, динамичное и не всегда последовательное развитие взглядов и подходов. В 1920-е годы чувство у него провозглашается результатом пассивных синтезов — учитывая этот подход, можно выйти из тупика «акт — не-акт».

Екатерина Хан, отсылая к «Феноменологии восприятия» Мерло-Понти, указывает на связь различения между ощущением и восприятием с некой рефлексивной практикой. Когда мы говорим о данности — это всегда данность длящаяся и цельная: цвета не даны нам дискретно. Ощущения могут быть темой только в рефлексии: по Гуссерлю полагать ощущение предметной данностью значит заблуждаться. Между ощущением и предметным качеством, тем не менее, существует отношение сходства. Ощущения не есть знаки предметов постольку, поскольку знак, в отличии от ощущений, может варьироваться. Красное конституируется в игре оттенков, Abschattungen.

Семинар продолжился обсуждением феноменологии жизни, феноменологизирующего Я и «психоделического реализма» Марка Ришира: схватывание его проекта в этом понятии позволило, с одной стороны, напрямую связать неоднозначные места дискуссии с Гуссерлианой, с другой — подчеркнуть решительное отмежевание Ришира от всякого онтологического полагания.

Ссылки:

1. Гуссерль, Э. Логические исследования. Т. II. Ч.1.: Исследования по феноменологии и теории познания. — М.: Академический проект, 2011. С. 360–361.

2. Гуссерль, Э. Логические исследования. Т. II. Ч.1.: Исследования по феноменологии и теории познания. — М.: Академический проект, 2011. С. 320. (гл. 1, ч. V. Сознание как феноменологический состав Я и сознание как внутреннее восприятие).