Космологические основы раннепифагорейских акусм
На семинаре кружка 24 апреля аспирант Никола Лечич представил доклад «Космологические основы раннепифагорейских акусм». Докладчик предложил в рамках обсуждаемой темы отказаться от рассмотрения пифагорейского учения с точки зрения математики и философии науки и сосредоточить внимание на чисто философской составляющей. После краткого представления доклада последовало обсуждение фрагментов с участием руководителя кружка А. В. Михайловского и доцента ФФ МГУ и РГГУ Сергея Анатольевича Мельникова.
На семинаре кружка 24 апреля аспирант Никола Лечич представил доклад «Космологические основы раннепифагорейских акусм». Докладчик предложил в рамках обсуждаемой темы отказаться от рассмотрения пифагорейского учения с точки зрения математики и философии науки и сосредоточить внимание на чисто философской составляющей. Ни в древности, ни в последующей истории пифагорейцев не воспринимали как серьёзных философов, ограничиваясь лишь указанием на то, что они провозгласили числа в качестве ἀρχή.
Докладчик обозначил некоторые проблемы, с которыми чаще всего имеют дело исследователи пифагорейской мысли:
- «Пифагорейский вопрос». Могут ли современные ученые говорить о Пифагоре как об исторической личности, а не о полумифическом персонаже? Если да, то, какие именно фрагменты учения следует приписывать лично Пифагору? Трудности возникают также потому, что учение претерпело много преобразований еще в Античности, и известные сегодня раннепифагорейские фрагменты дошли с искажениями.
- Можно ли назвать математическое учение пифагорейцев математикой в современном понимании этого термина? Оно не было математикой в современном смысле этого слова, там не было таких доказательств, которые используются в современной науке.
- Установление происхождения акусм, которым занимаются филологи и историки.
Состояние исследований, реконструирующих их философское учение, крайне неудовлетворительно, чем обусловливается актуальность рассмотрения пифагорейского наследия, предлагаемого Н. Лечичем.
Так, отмечается, что в рамках ранней пифагорейской школы впервые в истории европейской философии приводится описание того, как появляется космос из первопричины. Монада превращается в неопределенную диаду, которая по своей природе ей противоположна, и только они вместе производят все остальные числа, весь остальной мир. Пифагорейская диада – монада, которая реализовала свой потенциал ἀρχή. По мнению одного из исследователей философии пифагорейцев, это аналогично представлениям о Земле и Небе: одно порождает другое, и уже вместе они порождают весь остальной мир.
При обращении к первому фрагменту в предложенном докладчиком списке руководитель кружка А. В. Михайловский отметил, что необходимо внимательно относиться к древнегреческой терминологии. Так, во фрагменте Диогена Лаэртского встречаются слова ὕλη и ύπόστασις, которые вряд ли употреблялись самими пифагорейцами и свидетельствуют о позднейшем происхождении фрагмента, т.к. несут след аристотелевской философии.
Важным для философской мысли было утверждение пифагорейцами того, что из ἀρχή мир возникает конструированием, при этом сохраняется двойственная природа ἀρχή. В первых двух фрагментах (Диогена Лаэртского и Аристотеля) представлены две разные интерпретации дуалистичности мира. С одной стороны, она проявляется в превращении монады в диаду, с другой – в двойственной природе самого числа, на которую указывает Аристотель, она отражается в четности и нечетности единицы. Другим принципом космогонии является «охват»: везде в пифагорейских описаниях космоса мы находим не только конструирование всего из монады, но и завершающий охват всего, то есть определение всего и установление границы (это, в частности, демонстрируется числом 10, которое «охватывает» пифагорейскую четверицу: 10=1+2+3+4).
Опираясь на фрагмент Секста Эмпирика, можно установить важность для пифагорейцев стереометрического подхода. С его помощью они объясняли, как происходит самоумножение числа и появление новых элементов. Появление из единицы двойки, из двойки – тройки, из тройки – четверки, и декады, которая их всех объемлет. Эту теорию пифагорейцы демонстрировали не только с помощью геометрических фигур, но и описывая начала живого существа (11 фрагмент, Ямвлих). Такая применимость ко всему позволяла пифагорейцам универсализировать свою теорию. «Демонстрируя» её на практике, они тем самым «доказывали» ее. Т.е., как отметил докладчик, философская заслуга пифагорейцев состоит, в частности, в том, что они не удовлетворились провозглашением некоторого начала всего, а посвятили свою жизнь доказательству главной мысли – о том, что всё в мире выразимо на языке гармонии.
Но не всегда пифагорейцам удавалось показать гармоничность мира. В своих математических исследованиях они сталкивались с невозможностью выразить отношение числом (например, √2), что приводило к необходимости переосмысления всего строения мира. Так, строится модель всей Вселенной. В центре космоса огонь, который называют «очагом Вселенной», вокруг космоса тоже огонь, который называют Объемлющим (вспомните «охват»). В этом космосе кружатся десять «божественных тел», которые делятся на верхнюю часть Объемлющего, где царит порядок (τάξις) и нижнюю, подлунную, в которую входит и Земля, называемую беспорядочной (ἀταξία).
Та гармония, которую изучают пифагорейцы, действует в верхней части космоса, а для существования в подлунном мире нужна «менее совершенная», по сравнению с мудростью, «добродетель» (6 фрагмент). Таким образом, пифагорейцы научно обосновали этику. Связь между космологией и этикой настолько явна, что, как утверждает Н. Лечич, можно сказать, «что они являются основоположниками традиции, в которой человеческие ошибки в поведении имеют онтологическую основу, и что по отношению к этим ошибкам физический свет неравнодушен».
Гость кружка, Сергей Анатольевич Мельников, к. филос. н., доцент философского факультета МГУ и философского факультета РГГУ, сделал пояснения к вопросу о причинах неразглашения пифагорейцами открытой им дисгармонии: сам характер непростой науки способствовал тому, чтобы сплачивать одних и противопоставлять их другим. Кроме того, таков сам способ существования мистериально-культовых общин: здесь нечего разбалтывать, нечего сказать, потому что это такое знание, причастность к которому объединяет как таковая, поскольку данное знание неинформативно – «Кто видел, знает» (Павсаний).
Также участники семинара разобрали некоторые акусмы, приведенные в 17 фрагменте. Сергей Анатольевич Мельников предложил оригинальную интерпретацию двенадцатой акусмы «О пифагорейских вещах без света не говори». Свет позволяет выявить причастных к разговору, поскольку пифагорейское знание было эзотерическим, пифагорейцы не могли себе позволить рассказывать свое учение всем подряд, поэтому им нужно было знать, с кем они говорят. Светом масляной лампы высвечивается ограниченный круг общения, и непифагорейцы в нем просто не подразумеваются.
Участники обсуждения пришли к заключению, что многие пифагорейские акусмы сводятся к приказу думать обо всём, что делаешь, или, иначе говоря, не делать ничего, что бы завтра не вспомнилось и не могло быть выстроено в некоторую упорядоченность. А. С. Мельников отметил, что пифагорейцы провозглашают требование осознанной, продуманный жизни, и в этом требовании некоторые исследователи видят один из истоков биографии как литературного жанра (жизнь сложно описать, если в ней нельзя усмотреть никакого порядка). Возникнув в IV в. в среде платоников, он вполне мог быть инспирирован их увлечённостью пифагорейской традицией с её представлениями об упорядоченной жизни и концепцией бессмертной души, воплощающейся сейчас, обозримо.
Выражаем Сергею Анатольевичу Мельникову искреннюю благодарность за участие в обсуждении и за интересные комментарии, а также надеемся на дальнейшее участие Сергея Анатольевича во встречах Герменевтического кружка!
(Текст – Анна Гришанова, студентка 3 курса)
Смотрите также:
Фрагменты текстов для семинара "Космологические основы раннепифагорейских акусм"