Стенограмма четырнадцатого семинара

О том, почему мы выходим на работу больными.

Елизавета Березина предложила к обсуждению две статьи.  Одна о политэкономии несчастья http://newleftreview.org/II/ 71/ william-davies-the-political-ec onomy-of-unhappiness, а вторая о том, почему даже с температурой и головной болью люди спешат на работу http:// www.choixdecarriere.com/pdf/ 6573/2010/ HansenAndersen2008.pdf.

 

5 Декабря на факультете философии был проведен семинар научно-учебной группы «Когнитивный капитализм». На нем Елизаветой Березиной были представлены две статьи. Первая статья принадлежит У. Девису «Политическая экономия несчастья» (WILLIAM DAVIES. THE POLITICAL ECONOMY OF UNHAPPINESS). Однако, как говорит Елизавета, лучше всего в данном контексте слово «unhappiness» перевести как «неудовлетворенность». И вторая статья: «почему люди продолжают ходить на работу, даже тогда, когда чувствуют себя больными?» (Claus D. Hansen*, Johan H. Andersen, Going ill to work – What personal circumstances, attitudes and work-related factors are associated with sickness presenteeism?) Данная статья интересна тем, что чаще всего встречается в исследованиях обратный феномен, когда человек отсутствует на рабочем месте. Не пойти куда-то, если ты болен, получить больничный и остаться дома – вполне логично. И несмотря на то, что обе статьи разные по своему стилю, по риторике, по тем целям, которые ставит перед собой автор, обе они постулируют необходимость изменения отношения к работающему индивиду и пересмотра представлений о работающем человеке. И этот переход нужно обозначить как представление о человеке как о homo economicus, которым движет только экономический интерес, зарабатывание денег в своем движении на работе, к пониманию человека как homo psycho economicus, у которого помимо материальных желаний есть еще и душа, которая довольно сложна и на которую действуют множество разных факторов. Этот переход подчеркивает качественные изменения в характере труда, о котором мы говорили на Нуге, в том числе увлечение занятости населения в сфере нематериального производства. И так же в обеих этих статьях есть важная мысль о необходимости кооперации разных исследовательских сфер и разных полей исследования. И там, в обеих этих работах, важна кооперация между сферой здравоохранения и социальной сферой, которая занимается регуляцией трудовых отношений. И этот междисциплинарный подход, с одной стороны, когда мы подходим к проблеме больного работающего человека с позиции трудовой сферы, то она представлена одной веткой исследования процесса, и другая точка зрения – медицинская, т.е. насколько влияет на здоровье человека его выход на работу больным на производство.

 

Статья о политической экономии несчастья наиболее общая, более философская. Автор здесь рассуждает о переходе к новой ситуации, когда тот человек, который для нас был всего лишь homo economicus, становится внезапно homo psycho economicus. И автор начинает свою работу с того, что обращает внимание на факт, взятый из доклада, сделанного в Британии в 2008 году, что ежегодные потери экономики, связанные с невыходом на работу по причине здоровья, составляют около 100 млрд. фунтов стерлингов. И это всего лишь на 15 млрд. меньше, чем содержание всей системы здравоохранения. Т.е. экономика несет значительные убытки из-за тех индивидов, которые сидят дома, болеют и не выходят на работу. Важным аспектом этой сферы, которая занимается регуляцией трудовых отношений, стала политика благополучия, насаждения благополучия и попытки регулировать отношения человека к труду, к здоровью и совмещению этих двух отношений. Наше умственное и физическое состояние могут быть оценены как экономические ресурсы, оптимизированы и проведены через бухгалтерию. Как оптимизируется материальный капитал, так же мы можем относиться к нашему интеллекту, к нашему физическому состоянию. Безусловно, чем более здорова нация, тем она продуктивна и работоспособна. Слабые особи не продуктивны и не трудоспособны. Конечно, они могут приносить пользу и способствовать общему доходу, но кроме того, они могут стать причиной больших расходов. Если мы совершаем ошибку в своей важной работе будучи невнимательным из-за того, что у нес слезится глаз или что-то еще, то это вполне может привести к некоторым убыткам компании. И одним из первых людей в Британии, который заговорил о том, что не всегда хорошо болеть дома и не всегда здорово, когда ты можешь взять больничный лист, был Гордон Бадл, написавший книгу «Back pain revolution», где говорится о том, что когда у вас боли в спине, более правильным решением будет пойти на работу, нежели остаться дома, что считалось в традиционной системе здравоохранения разумным и логичным. Человек быстрее восстанавливается, если он продолжает ходить на работу, где главным фактором является психология: если ты способен выйти в строй, если ты до сих пор в строю, то чувствуешь себя более здоровым, продуктивным и не даешь себе окончательно расклеиться. И этот альянс между политиками, которые занимаются урегулированием трудовых отношений и профессионалами в сфере здравоохранения привел к тому, что с 2010 года в Британии было принято вместо больничных листов выписывать fit notes. Т.е. вместо sick notes, где говорится, чем вы больны и что с вами происходит во время болезни, они еще пишут то, на что вы еще пригодны с такими недомоганиями. Продолжая свое рассуждение дальше, он приходит к концепции нематериального труда и он говорит, что в то время, как труд становится все более нематериальным, изменятся и причины, по которым служащие отсутствуют на рабочем месте. Сейчас около трети ежегодных расходов на лечение пациентов приходятся психические расстройства. И более одного миллиона человек в Великобритании требуют пособие по нетрудоспособности в связи именно с депрессией и тревожным состоянием, которые мешают в каждодневной работе. И как раз новая парадигма управления человеческими ресурсами утверждает, что справляться с этими психологическими сложностями и расстройствами лучше всего, не отходя от кассы или любого другого рабочего места. Если у вас депрессия, то вы намного лучше справитесь с ней  в коллективе, если вы будете продолжать работать. Больничный же в данном случае будет только усугублять ваше состояние, так как вы будете чувствовать себя никому ненужным, бесполезным, странным существом, которое не понимает, зачем живет. Далее были фактические четкие рассуждения автора, что возникло ощущение, что статью стал писать другой человек. И во второй части человек им понимается как био-психо-экономическое существо. Для него важны характеристики такого организма, т.к. состояние организма связно со сферой медицины, здравоохранения. Психическая сторона вообще регулирует его поведенческие разные аспекты. И главной темой его, как экономического существа, становится экономика несчастья или экономика неблагополучия. И тотальная депрессия, которой подвержены все граждане, для автора статьи – это следствия неолиберального представления о человеке (self made man), который постоянно должен совершенствоваться, к чему-то стремиться, чего-то добиваться, быть активным, позитивным и креативным. Давление, что ты должен что-то из себя представлять, оно сказывается на таком сломе: ты уже не можешь ничего из себя показать, хочешь быть самим собой, поэтому есть представление, что общество от тебя что-то ждет. И несоответствие  ожиданий и твоих способностей достаточно травмирующи. И таким образом, рабочее место несет терапевтическую функцию, потому что оно не дает самооценке упасть слишком низко. И когда ты работаешь, то возникает чувство, что «на что-то я еще пригоден». Чувствуешь себя некоторым элементом в системе фирмы. И твое пребывание на работе легитимирует твое существование. И в таком случае, при таком понимании, задача HR службы на каждом предприятии – досрочное выявление склонных к депрессии и тревожности работников и предотвращение их ухода в такую глубокую депрессивную стадию. HR-ы должны следить за своим коллективом. Никаких инструментов он не дает, но нужно следить за их состоянием психологическим, направлять их в случае необходимости на различные программы и психологические терапии.  В Британии существует такая программа как Cognitive Behavioral Therapy, которая уже отработана годами: это 6 сессий, 6 занятий, когда человек ходит в эту группу и что-то там с ним происходит, с ним работают профессионалы. И вот это четкое закрепленное количество сессий – 6 штук – оно позволяет предотвратить лишние расходы, которые связаны с отсутствием этого человека на рабочем месте. Т.к. мы точно знаем время и периодичность его ухода, предприятие несет меньшие экономические потери, нежели если бы он лечился дома, брал непонятный больничный, т.е. без отрыва от производства. Инструмент подобных программ позволяет калькулировать такие разные непредвиденные расходы. И приходит затем к идее экономики счастья: есть такая экономическая теория, когда мы пытаемся измерить объективными инструментами субъективные переживания людей. Здесь же в качестве примера автор приводит парадокс, который гласит, что экономический рост государства не всегда соответствует и не сопровождается одновременным ростом удовлетворенности состоянием жизни его граждан. Вообще, неудовлетворенность, как он пишет, эффект современного капитализма; мы не избавимся от этой депрессивности, постоянного ощущения нехватки чего-то, пока живем в этой системе. Он полемизирует с оптимистами когнитивного капитализма, которые пишут, что попытки измерить человеческие интеллектуальные и культурные ресурсы всегда провальны. И всеобщий характер нематериального труда означает, что наиболее ценные экономические ресурсы становятся общественными, в конце концов, свободными, и, несмотря на попытки капитала их приватизировать, в тоге этого не должно получиться. Но, продолжает автор, вряд ли такое возможно, т.к. состояние этого несчастья требуется капитализму в качестве баланса. Капитализму требуется баланс счастья в нации, популяции и т.д. и несчастья. Состояние неудовлетворенности нас постоянно мотивирует чего-то достигать и к чему-то стремится, и капитал заинтересован в постоянном предложении все новых и новых возможностей, вызывании желаний в людях, чтобы они соответствующим образом попытались их удовлетворить. И в то же время нужно соблюдать некоторый баланс, потому что если мы доведем человека до отчаяния, окружив его разными возможностями, к которым он испытывает некоторые желания, то он может просто сломаться и отказаться от всего. И это становится такой поведенческой эмпирической проблемой, которая приводит нас к новому типу разных исследований и пониманий того, что такое экономическое поведение людей. Казалось бы, в классической экономике человек всегда рационален, утилитарен и соответствует логике капитала, а сейчас в поведенческой и эмпирической парадигме авторы признают, что поведение может быть абсолютно нерационально, не связано с логикой денег и с логикой капитала. И вот этот homo psycho economicus при принятии решений подвержен огромному количеству факторов, не всегда связанных с его рабочим местом. Это могут быть его личные отношения к социальной системе, в которую включены его переживания и представления о мире, ценности, которые он разделяет и т.д.

 

И если раньше homo economicus страдал только лишь от отсутствия денег, от упадка капитала, то homo psycho economicus мучается от множества проблем одновременно. И счастлив он или не счастлив зависит уже не только от его финансового состояния, но еще и он множества других причин. И поэтому психологическое состояние индивида становится заботой не только его самого, но и государства в целом. Все наши психологические представления и ощущения могут быть монтизированы, т.е. пересчитаны на определенный денежный эквивалент, которым располагает государство. Как было приведено в докладе Министерства культуры и спорта Великобритании, регулярное посещение концертов и культурных мероприятий влияет на возрастание уровня удовлетворенности граждан, которое равно 9 тыс. фунтов стерлингов дополнительного дохода государства. А безработный человек  при этом нуждается в компенсации равной 250 тыс. фунтов стерлингов, чтобы справиться с тем психологическим ущербом, который был ему нанесен состоянием безработицы. На этой оптимистической ноте статья заканчивается.

 

Обе статьи вертятся вокруг этого нового представления о человеке, который расширился, хотя это было очевидно всегда еще до своей психологической сферы. Он всегда был экономическим существом, которым всегда движет стремление к накоплению, а внезапно мы открыли его богатый внутренний мир.

 

Вторая статья написана более четко, т.к. в ней излагаются результаты проведенного исследования и она посвящена феномену присутствия на рабочем месте будучи больным. Это называется sickness presenteeism как оппозиция другому явлению sickness absenteeism, т.е. невыход на рабочее место по причине плохого самочувствия. И по сути это присутствие на рабочем месте больным – это не новый феномен, и оплачиваемые больничные появились не так давно и до их возникновения работнику было выгодно прийти на работу, чем остаться дома. А в н. ХХ века рабочие на фабриках просто не могли себе позволить остаться дома в случае болезни, т.к. их присутствие на работе жестко контролировалось. Понятно, что никаких профсоюзов еще не было, не было никакой силы, которая могла бы их защитить. И если посмотреть совокупный объем исследований, который был посвящен феномену присутствия человека на рабочем месте, когда он болен, то это очень маленький процент. Почему же так происходит? Ведь это действительно важный феномен. А важен он потому, что :

 

1.      sickness presenteeism негативно сказывается на общем состоянии здоровья человека и может привести к различным осложнениям и потере трудоспособности.

 

2.      Это влияет на производительность труда.

 

Если в первой характеристике заинтересовано здравоохранение, то в последнем заинтересована сфера экономики труда. А так же важно изучать этот феномен, чтобы понять его противоположное проявление – отсутствие человека на рабочем месте. Эти два выбора, которые совершает человек – это результаты одного процесса принятия решения. Когда мы выбираем идти на работу или нет, мы находимся в одинаковых обстоятельствах. Просто некоторые наши умственные процессы, которые происходят в голове, говорят нам, как нам лучше поступить. Авторы изучали различные факторы, которые влияют на процесс принятия решения выходить на работу или же оставаться дома, когда, по сути, есть все возможности документально оформить свой невыход на работу. Они выявили три главные группы, но сравнили их с предыдущими исследованиями. Вначале расписали, какие уже получены результаты, потом ввели свои дополнительные характеристики и условия и хотели сравнить уже с существующими выводами и предложить что-то свое. Три главные группы факторов:

 

1.                    Связанные с условиями работы:

 

a.                     Возможность самому контролировать свое время. Когда у нас есть очень жесткий дедлайн и у нас очень мало времени, то мы скорее выйдем на работу больными, чем останемся дома.

 

b.                    Возможность самому контролировать интенсивность и ритм труда. Когда на работе мы сами строим себе планы на день, когда мы можем сделать его менее интенсивным, когда мы можем раскидать свои задачи без привлечения надзирателя.

 

c.                    Отношение с коллегами. Чем меньше коллектив, тем больше вероятность того, что мы пойдем на работу, потому что мы более задействованы в работе всего предприятия.

 

d.                    Условия найма или угроза потерять работу: чем жестче условия и чем меньше социальных гарантий, тем чаще вы выходите на работу больным.

 

2.                    Связанные с личными обстоятельствами:

 

a.                    Семейное положение и наличие детей. Этот фактор амбивалентен. Была гипотеза, что наличие семьи должно способствовать тому, что мы чаще выбираем вариант «остаться дома», но на самом деле, как показало исследование, для некоторых людей домашние заботы и домашние дела намного сложнее и неприятнее, чем то, чем они занимаются на работе. Это во многом связано с этим креативным и нематериальным трудом, когда на работе можно быть более свободными в своих делах и решениях, чем дома.

 

b.                    С личными обстоятельствами они связывают общую финансовую ситуацию в семье и представления о ней человека и личные психологические характеристики, такая, как, например, гиперответственность.

 

c.                    Состояние здоровья, т.е. насколько тяжелое состояние на тот или иной момент у человека. Если это какая-то хроническая болезнь, то о чем вы знаете, но это не имеет никаких проявлений, которые вам мешают, то вы спокойно ходите на работу и при этом это не входит в круг интересов данного исследования.

 

3.                    Связанные с отношением к присутствию/отсутствию на рабочем месте в состояниях здоровья/нездоровья и представлениями о трудовой этике:

 

a.                    В этом исследовании приняло участие 12 тысяч человек. Все исследование проходило в Дании. Результаты сведены в таблицы, которые показывают соотношение между различными факторами. Какой фактор имеет больший удельный вес при принятии решения?

 

И главный вывод, который делают авторы довольно предсказуем: на принятие решения выходить на работу или нет при действительном недомогании влияют не только факторы, связанные с условиями труда, что всегда представлялось такой парадигмой, но и множество других, и не следует обходить их вниманием. Человек не только рациональное экономическое существо, а сложное, с большим количеством различных проблем. И, по сути, мы приходим к той же идее, что и в первой статье, что человек уже интересует исследователя не просто как экономическая единица, которая может быть вписана в графу, но на процесс принятия его решения и на поведение оказывают влияние много различных факторов и обстоятельств, преломляющихся через его психику.

 

М.Маяцкий: Иногда плодотворно ходить на работу – это утверждение первого автора?

 

Е. Березина: Да. Он говорит, что иногда ходить на работу лучше, чем оставаться дома всвязи с различными психологическими расстройствами. А вторые авторы говорят, что люди ходят на работу больными. И они не то, чтобы осуждают это, но они говорят, что это опасное явление. Особенно если мы рассматриваем данную ситуацию с точки зрения системы здравоохранения. Это имеет негативные последствия, т.к. это может привести к осложнению.

 

Р. Мурясов: А первый автор в данном случае ставит вопрос о производительности труда?

 

Е. Березина: Да, он говорит о том, что этот феномен, когда мы выходим на работу больными, это влияет на производительность труда, и на качество труда. И увеличивается возможное количество ошибок, которые может совершить человек. Если это связано с каким-то высокотехнологичным производством, или с работой, которая включает в себе риски, связанные с жизнями людей, то лучше, конечно, сидеть дома.

 

М. Рикитянская: Авторы как-то обозначают понятие рабочего места?

 

Е. Березина: Первый автор вообще не пишет о разнице в сфере производств, в которых задействован человек, т.е. у него – никак. Есть абстрактный труд, которым занимаются все. В случае с другими авторами, это не является предметом их исследования, их исследовательского интереса, насколько интересны соотношения присутствия/неприсутствия на рабочем месте по причине болезни в разных сферах производства, но так или иначе они оговаривают, что, допустим, работая на какой-то однообразной, механической работе, это ведет к одному типу принятия решения, к одним факторам, которые влияют на него, но если это какая-то творческая работа в маленьком коллективе или работа с детьми, то это абсолютно другой набор характеристик, который будет влиять на принятие решения.

 

М. Рикитянская: Есть такое понятие, как пойти на работу, просидеть там какие-то количество времени и уйти с этой работы.

 

М. Маяцкий: т.е. не о фрилансах речь.

 

Е. Березина: Первый автор вообще об этом не говорит, а вторые авторы говорят, что в их выборку попали self made mеn, которые фрилансеры и т.д.

 

М. Рикитянская: В этом случае возникает некоторый конфликт. К примеру, некоторую работу можно выполнять удаленно, поэтому возникает вопрос, о чем мы говорим, когда говорим о рабочем месте? Речь идет о работе будучи больным или о том, что человек предпринимает некоторые усилия, чтобы показаться на глаза своему работодателю и просидеть в офисе.

 

Е. Березина: Скорее речь идет о просто работе.

 

А. Талавер: Очень интересна первая статья и странность ее написания. Ее мозаичность кажется тем более не случайной. Тут такой герметичный круг неолиберализма: сначала размазывает работника по стенке своим идеалом постоянно совершенствующегося человека, затем  заботливо в цифрах начинает высчитывать, какой убыток несет этот размазанный человек, а потом так же заботливо начинает его лечить и спасать этот мир от этого несчастного человека, отправляя его на строго регламентированные курсы без потери прибыли.

 

Е. Березина: Или предоставляя ему бесплатные культурные мероприятия.

 

М. Маяцкий: Они высчитывают, сколько нужно было бы посетить концертов, чтобы уравновесить. Сначала капитал льстит человеку, говоря, что он способен на большее, проявляй инициативу, мы ждем тебя, но от 5-9 к гибкости он, естественно, связан со стрессом, потому что ни один исполнитель не может быть на высоте, не может, выполнить то, что от него теперь требуется. Нужно быть инициативным? Что это значит? «Да, уже лучше, мы ждем ваших стараний, маэстро, вы можете лучше». Все эти вопросы очень красноречиво свидетельствуют, что наше теоретическое рассуждение отстает от реального расклада. Т.е. сама неожиданность этого рецепта, что лучше ходить на работу, когда вам плохо. Работа не обязательно деструктивна. Мы исходим из парадигмы старой, где работа разрушает, отчуждает и т.д., а свободное время восстанавливает – сегодня это не очевидно и еще менее очевидно, чем всегда.

 

Е. Березина: Это так же связано с представлениями об условиях труда. Если мы представляем офис, как ужасное место, где ты можешь только выпить воды и не присесть, прилечь, если тебе плохо, наши знания о новых рабочих пространствах, о классных офисах, где мы можем играть, спать, читать, отдыхать и работать. Эти процессы они достаточно разделены, но существуют в едином пространстве. Старое представление мешает нам думать о том, хорошо ли болеть на работе.

 

М. Маяцкий: Когда в 20-30 годы еще врачи курировали курорты, они предлагали занять курортников трудом в терапевтических целях. Показывая тем самым, что труд может иметь и такой эффект.

 

А. Михайлов: Выходить на работу больным было принято всегда. Это не связано с современным состоянием мира, это скорее связано с ним психологически.

 

М. Маяцкий: Эта странность, о которой вы заговорили, что мы открываем вдруг, что человек не сводится к homo economicus, что у него есть psycho измерение, ее начали экономисты, которые ставят бихевиористские и поведенческие аспекты, в том числе в поведении работающего или торгующего, где чисто механические законы экономии сил и другие оказались неприменимыми к человеку. И homo economicus – это какая-то абстракция, которая через экономику возвращается в социологию.

 

Е. Березина: Междисциплинарная сфера.

 

Т. Бакина: Что касается офисов, то можно понять, что описывается в обеих статьях, но есть специфика другой работы, когда у тебя не очень есть выбор, выходить или не выходить на работу, т.к. ты выполняешь такую функцию, в которой тебя некому заменить. И естественно, тебе никто не будет делать скидку на твое состояние и самому тебе будет не легче. Здесь важно учитывать специфику работы.

 

М. Маяцкий: Это уже было сказано относительно маленьких предприятий, где функционал смешанный, и разнообразный, такие ситуации возникают, но это естественно иллюзорная незаменимость человека, это часть прессинга. Что значит незаменим? Что значит нельзя не пойти на работу?

 

М. Рикитянская: Это тоже зависит от ответственности человека, от его личного отношения.

 

Е. Березина: Это подтверждает многофакторный анализ, который был проведен в этом исследовании. С одной стороны речь идет о месте работы, с другой стороны об отношении к трудовой этике. Если ты считаешь, что нормально пойти или не пойти на работу, когда ты болен, и вот в этом исследовании все эти разные факторы были сведены. «Где ты работаешь? Сколько у тебя коллег?». Они реально приводят огромный лист разных характеристик. Личность и ее окружение должны были помочь выявить некоторую закономерность в соотношении этих факторов.

 

М. Рикитянская: По твоему личному мнению, твои коллеги могут выполнить твою работу на том уровне, на котором ее бы выполнил ты. Болезнь – она всегда внезапна.

 

Т. Бакина: Т.е. может ли твой коллега выполнить твою работу так же качественно.

 

М. Маяцкий: Никак не может. Нельзя исключать форс-мажор, который может и не связан со здоровьем.

 

Т. Бакина: Но форс-мажор не зависит от работника самого.

 

М. Маяцкий: Поэтому здесь это представлено, как принятие решения. И в том, и в другом случае человек подставляет своих коллег.

 

М. Рикитянская: Если в первой статье хотя бы понятен тезис, то во второй нет четких выводов. Постановка вопроса такова: Почему люди ходят на работу больными? Потому что есть много причин.

 

Е. Березина: Там выводы все в цифрах. Они пытались выявить какой определяющий фактор и какие его дополняющие и там разница может быть в десятых долях.

 

М. Маяцкий: Независимо от этого, мне кажется, что эти статьи указывают и отсылают к довольно глобальной постановке вопроса. Например, к вопросу о занятости и о психических эффектах того и другого. Социальные работники и левые горой стоят за права безработных, а правые стараются их «отъесть» и как можно более принудительно вытолкнуть безработных на работу. Часто они прикрываются тем, что это им же самим на пользу. Сидят дома, тоскуют, пребывают в депрессии, а если их отправить на работу, то глядишь, у них и самооценка повысится. Мы все могли бы сейчас перейти на трех часовой рабочий день, и избавить безработных от безработицы таким образом. Но общество не готово к этому, наоборот, безработные нужны, чтобы поддерживать работающих в тонусе. В некоторых регионах Европы безработица достигает 50%, но это глубоко больные регионы в депрессии. Например, в последние месяцы увеличилась миграция людей из Испании в Швейцарию, обычно матери-одиночки уезжают в Швейцарию, чтобы питаться тем, что дают бездомным и ночуют в машине. Можно ли себе помыслить общество, где будет 60-70% безработных? Производительность труда позволяет, чтобы 20% общества кормили и обеспечивали всех остальных. Поскольку не разработан антропологический механизм самодеятельности, мы относимся к работе как к чему-то внешнему.

 

Е. Березина: Т.е. такая центрация на трудовых отношениях. Что они являются показателем благополучия общества.

 

М. Маяцкий: Общество сегодня себя иначе мыслит. Оно не готово к цивилизации досуга.

 

А. Талавер: Из этой статьи видно, что стремление и желание работать и через работу себя определять как человека важного, интериаризировано настолько глубоко, что тело становится гораздо более отчужденным, чем собственная работа. Мы готовы жертвовать нашим телесным благосостоянием и работать. Удивительная получается реверсия, что отчужденными оказываются те штуки, с которыми мы должны думать, чем заниматься на досуге.

 

Е. Березина: Тут разные ситуации, т.е. когда ты находишься в депрессии, то тут уже не понятно, что от чего отчуждено. И ты отчужден сам от себя, и здесь не только телесное присутствует.

 

А. Талавер: Но депрессия – более редкий случай, чем ежедневное пренебрежение собственным физическим благополучием в пользу работы. 

 

М. Рикитянская: Возникает такая мысль, что болеть очень дорого. Больничный платит работодатель. А есть еще страховка. Это разные системы выплат.

 

К. Анисенко: Сейчас существует феномен, когда позиция работника дублируется. И одну и ту же должность занимают работник на full time, а другой на part time, так оптимизирутся риски в случае заболевания одного из них или увольнения.

 

М. Маяцкий: Ну это могу себе позволить только крупные компании, а сейчас тенденция к уменьшению предприятий.